1 февраля 2015 г., в воскресенье, прихожане Христорождественского храма собрались на очередной встрече историко-философского семинара «Словесник». Темой обсуждения был русский нигилизм в изображении И.С. Тургенева: соответствует ли образ Базарова, известный каждому со школьных времен, понятию «нигилист» как оно сложилось в 60-е гг. XIX в.

Какова внутренняя природа базаровского желания «не признавать авторитеты», что на самом деле привело Базарова к гибели, почему базаровское понимание свободы не только не ведет к «прогрессу», но и по сути разрушительно для человека и общества – эти вопросы тянули за собой новые: ставил ли своей целью Тургенев изобразить в своем самом «непоэтичном» романе именно «типического нигилиста» или ему как художнику было важнее показать, как преломляются в личности некоторые социально-философские тенденции второй половины XIX столетия, наложенные на фактор происхождения, характер, духовный облик?

Со школьных лет привыкшие к формулировкам критики шестидесятых годов позапрошлого века (ср. отзыв А.И. Герцена, статьи Д.И. Писарева, М.А. Антоновича), на которых во многом основан язык современного литературоведения, читатели часто не замечают объема тургеневских образов, оценивая их по строгой и плоскостной шкале «положительный / отрицательный персонаж». В «Отцах и детях», похоже, нет любимых автором персонажей (без приема авторской иронии выписана разве что Катерина Сергеевна, младшая сестра Одинцовой). Несомненно, что типический молодой человек 1860-х был определенной болью, «занозой» для Тургенева – кстати сказать, близко знакомого с Белинским, Добролюбовым и всем кружком Станкевича – возможно, понимавшего всю эфемерность нигилизма и «социального» кипения, что с таким сарказмом отражено в «Дыме» и с такой ироничной печалью в «Нови».

Центром любого, тем более тургеневского, романа является любовная коллизия. Самым острым моментом обсуждения стала версия о том, что взаимное притяжение Базарова и Одинцовой было основано на их стремлении препарировать действительность, ставить эксперименты на всех уровнях природы (от «лягушек» до человеческой природы) и «делать то, что удобно», оставаясь немного в стороне. Два этих образа «рифмуются» по многим признакам - так, обоим свойственна даже некоторая жертвенность - хоть рифма эта скорее и консонансная. Родство их несомненно, несмотря на «нигилизм» Базарова и «аристократизм» Одинцовой (оба этих слова, конечно, надо читать в кавычках).

Вывод, сделанный участниками семинара, был довольно неожиданным: русский нигилизм в нашем, XXI веке перетекает в симптомы консьюмеризма, типическую болезнь современности. Внутреннее опустошение, чувство «ненужности» России, семье, бессмысленности жизни – это закономерное следствие потребительского отношения к жизни, которое может проявляться на любом поприще, в науке ли или в качестве «принципов» (вспомним рекламу: «Бери от жизни всё»). Русская словесность учит противостоять этим разрушительным тенденциям, и в этом ее безусловная ценность для современного читателя.